Бред сивой кобылы

В 1912 году малоизвестный, но плодовитый и талантливый архитектор Эрнст Рихард Нирнзее решил возвести в Большом Гнездниковском переулке уникальное 10-этажное жилое здание, непросто превосходящее размерами все предыдущие постройки Москвы (более 40 метров в высоту!), но и качественно иное немногим своим функционально-планировочным и эксплуатационным характеристикам.

Главной идеен жилого здания, как мы знаем, является его максимальная функциональность и экономичность, а следовательно и высокая доходность (этот фактор в условиях городского домовладения был и по сей день остается зачастую определяющим).

Сравнивая сейчас замысел Э.Р. Нирнзее и его воплощение с типом тогдашнего доходного дома, явственно видишь смелость творческой мысли архитектора, развивавшейся по многим направлениям. Прежде всего автор отказался от сложившейся системы планировки доходных домов с многокомнатными квартирами, рассчитанными на состоятельных жильцов. Архитектор воспользовался коридорной или так называемой гостиничной системой поэтажной планировки. Каждый этаж образовывался системой продольных и поперечных коридоров, по сторонам которых располагались жилые ячейки – типовые и в то же время разнообразные по устройству. Объявив свой проект доходным домом “дешевых квартир”, Э.Р. Нирнзее ориентировался на весьма многочисленную категорию типично московских жителей: одиноких служащих, деловых и творческих людей, “малые семьи” и т.п. Не случайно другим обиходным названием этого дома стало – “дом холостяков”. К примеру, полезная площадь рядовых однокомнатных (“холостяцких”) квартир составляла от 28 до 48 кв. метров и позволяла в большинстве из них разместить компактную прихожую, кухню-нишу и санузел, оставляя главную, большую часть для жилой комнаты с альковом для спального места. Угловые участки дома были спланированы так, что в них размещались двух- трехкомнатные малогабаритные квартиры. Довольно значительная (около 4,0 м!) высота жилых помещений обеспечивала необходимую и поэтому комфортную кубатуру воздуха на человека.

Для организации быта и досуга жильцов в доме были отведены специальные зоны и помещения. На крыше, помимо запроектированной над девятым этажом столовой-ресторана для жителей дома, предполагалось оборудовать оригинальную зону отдыха со сквериком, смотровой площадкой и дайте скейтинг-рингом для катания на роликовых коньках. При сооружении этой действительно эксплуатируемой кровли зодчий использовал древнее гидроизолирующее средство – свинцовые пластины, которые идеально выполняли свое предназначение до начала 60-х годов. Идея организовать культурный досуг жильцов и их гостей имела свое интересное продолжение и в виде устройства в подвале дома камерного театра (сейчас, спустя много лет, там находятся учебный театр ГИТИСа и театр-кабаре “Летучая мышь”).

Организуя таким образом структурные и функциональные части, объемы здания Э.Р. Нирнзее как бы предвосхитил грядущие постройки зодчих-конструктивистов 20 – 30-х годов, создававших по схожим принципам свои дома-коммуны.

Внешний облик здания, достаточно скупой на декоративную отделку, был целиком подчинен его функциональным особенностям. Фасады были решены предельно лаконично и подчинены лишь задаче лучшего освещения помещений, поскольку окна выходили в тесный переулок и затенялись самим зданием. Некоторым украшением, разнообразившим фасад, стали чуть выступающие эркеры верхних этажей и декоративное завершение здания высоким парапетом.

Сооружение этого уникального во всех отношениях здания осуществлялось чрезвычайно быстро даже по нормам и меркам сегодняшнего времени. Уже через год в 1913 году дом был возведен под крышу и готов к отделке. Но начало Первой Мировой войны сорвало все дальнейшие планы автора-архитектора, ставшего к тому же владельцем этого небоскреба. Под давлением внешних обстоятельств строительная контора Э.Р. Нирнзее была закрыта, дом в 1915 году продан, а сам автор, будучи немцем, оказался в сложном положении, отошел от дел и вместе с семьей выехал из России, оставив Москве около 15 -ти зданий, большинство из которых сохранилось и по сей день впечатляет своим оригинальным обликом и внушительностью.

Новые пространственно-планировочные приемы организации жилой среды искали и архитекторы, столкнувшиеся на рубеже XIX – XX вв. с интересным социальным заказом при проектировании жилых зданий, поселков и городков для рабочих и социально незащищенных слоев городского населения.

Ведь рабочие окраины, далекие (по тем меркам) от срединной части города были в то время настоящим антиподом респектабельного центра Москвы. Их барачно-казарменный вид был уныло-безрадостным, неприятно поражая по сравнению с центром отсутствием благоустройства, грязными, неровными мостовыми, а то и немощенными улицами, пылью, долго не просыхающими лужами. Но особенно неблагоприятным, даже катастрофическим было положение с самим жильем для простого люда. Отсутствие благоустроенного дешевого жилища составляло едва ли не самую жгучую, острую проблему Москвы, которая требовала немедленного своего разрешения.

Со временем в качестве основной стала выдвигаться тема массового строительства дешевого жилища для рабочих, до этого долго и неизменно находившаяся вне поля зрения “большой” профессиональной архитектуры. Попутно складывалась и новая система организации городского пространства посредством пересмотра норм и методов градостроительства. В жилищной архитектуре стала обнаруживаться направленность к укрупнению исходных элементов строительства – от индивидуального дома к дому комплексу. Впервые начали ставиться задачи осуществления программы благоустройства и обеспечения благоприятных условий жизни всем жителям Москвы и, в первую очередь, – рабочим, что в условиях дореволюционной, самодержавной России могло показаться довольно странным и утопичным.

Однако к 1914 году только Московским городским управлением содержалось два дома дешевых квартир и три дома бесплатного проживания для самых обездоленных жителей города. Несомненно, самым заметным из них был Бахрушинский дом бесплатных квартир на Софийской набережной, 26, напротив Кремля – крупнейший в Москве. Он был выстроен в 1898 -1900 гг. по проекту академика архитектуры Ф.0. Богдановича на средства братьев В.А. и А.А. Бахрушиных – крупных фабрикантов и известных меценатов.

Здание состояло из трех- четырехэтажных корпусов и церкви в центре комплекса и предназначалось для вдов с малолетними детьми и девиц, обучавшихся в высших учебных заведениях и на курсах. В 1912 году в доме было 456 квартир (каждая в одну комнату площадью от 13,2 до 30,4 кв. м), где проживало 2000 чел. (631 взрослый и 136 9 несовершеннолетних). В комплексе зданий находились также: мужское ремесленное училище с общежитием, женская рукодельная школа, общежитие для курсисток со столовой, два детских сада, две амбулатории, две аптеки и два лазарета.

Хорошо были известны в Москве тех давних лет и два дома дешевых квартир имени Г.Г. Солодовникова на ул. 2-ой Мещанской (ныне ул. Гиляровского), под номером 57 и 65. Известный коммерсант, финансист и промышленник Г.Г. Солодовников, умерший в 1901 г., завещал треть своего капитала (6 млн. рублей – царских) на строительство домов дешевых квартир для малоимущих горожан. Городская Дума организовала даже специальный комитет для реализации этого грандиозного проекта. Комплекс из двух зданий на 2-ой Мещанской улице, заселенный в 1909 г., являлся крупнейшим.

Первый дом предназначался для семейных и строился по проекту архитектора И.И. Рерберга. Он был рассчитан на 200 семей. К началу 1913 года в нем проживало около тысячи человек. За комнату с отоплением и электричеством изымалась плата в размере 10 рублей в месяц. При доме функционировали ясли и детский сад.

Второй дом предназначался для одиноких и строился по проекту Т.Я Бардта. Расчетная вместимость – 1155 жильцов (более 600 мужчин и 500 женщин). В каждой комнате имелись железная, поднимающаяся к стене кровать, стол и табурет, электрическое освещение. Плата за однокомнатную квартиру составляла 5 рублей в месяц (на первом этаже – 4 рубля). В доме имелись: амбулатория, прачечная, летний душ, баня, библиотека. Оба здания, сохранившиеся до наших дней, представляют собой интересные образцы модерна.

Мало того, кроме домов бесплатных и дешевых квартир в ведении городского управления состояло еще шесть ночлежных домов, рассчитанных более чем на 5 тыс. человек (общее число воспользовавшихся услугами этих домов в 1912 году составило около 2 млн. человек). Два ночлежных дома – Морозовский и Покровский – были бесплатными, в других – плата за ночлег составляла 3-6 копеек. Во всех домах были дешевые столовые или буфеты.

Помимо домов бесплатных и дешевых квартир городского подчинения в Москве существовали подобные комплексы, организованные и управляемые частными негосударственными благотворительными обществами и учреждениями на Таганке, Якиманке, в Сыромятниках, Лефортове и др.

“Планировать город, чтобы дать возможность беднейшим классам населения жить в лучших помещениях, иметь свой дом, – задача благородная и благодарная”, – вот так трактовал известный российский теоретик и практик градостроительства того времени В.Н. Семенов новые задачи московских архитекторов.

И градостроительные идеи развивались здесь в двух направлениях, охватывая следующий круг проблем: разработка основ развития большого города и создание своеобразных городов-садов.

В 1900-1905 гг. различными программами и планами тогдашнего руководства Москвы предполагалось в течение довольно короткого времени не только создать в городе сеть “народных домов” (6 районных и 18 локальных), но и построить 20 поселков с домами дешевых квартир, рассчитанных на 40 тыс. семейств. Среди прочих были проекты поселков в Останкино, садов на Ходынском поле и др., как правило, с шестиквартирными жилыми домами высотой не более трех этажей, свободно расположенными среди зелени со всей необходимой инфраструктурой. (Ну, почти как в начале 1992 года, когда должно было развернуться крупномасштабное малоэтажное строительство для рядовых москвичей в пригородной зоне столицы!).

Но в 1914 году началась Первая мировая война, гражданское строительство почти полностью прекратилось, а рост городского населения за счет беженцев ускорился. Домовладение перестало быть выгодным делом, дававшим гарантированный барыш, как это было совсем недавно. Более того, оно стало убыточным предприятием, поскольку, избегая накопления недовольства быстро нищавших масс, самодержавное правительство выступило защитником населения от посягательств домовладельцев. В 1915 году было издано запрещение на повышение квартплаты, а в 1916 году – запрет на выселение жильцов. При стремительном обесценивании денег твердая квартирная плата не только не оставляла домовладельцам чистого дохода, но даже не давала возможности покрыть текущие расходы для поддержания домового хозяйства (эксплуатация, ремонт, очистка территории и т.п.)… Дома стали разрушаться.

Однако, обострившиеся социальные, градостроительные и жилищные проблемы Москвы суждено было решать в иное время и в других политических и социально-экономических условиях – после революционного большевистского переворота.

Таковой оказалась бурная, но недолгая карьера доходного жилого домостроительства. Таковыми оказались логика и противоречивость развития жилищной архитектуры и градостроительства Москвы в конце XIX и начале XX века.

Источники: